Временное предисловие Ольги Лаэдэль.

Некоторые места этого рассказа не соответствуют моим нынешним представлениям об истории появления девушки Лотэа среди лемле и о судьбе её планеты. Сам по себе рассказ во многом неудачен. Не удалось повествование от лица ведьмы Шаэтэль... Удалось разве что рассказать про основные особенности и необычности атэанской цивилизации.

Многое в этом рассказе мне нужно будет переделывать, улучшать, исправить, приводить в соответствие с моим нынешним вúдением истории Лотэа. Но не знаю, как скоро смогу это сделать.

Так что, советую знакомиться с историей Лотэа и Шаэтэль, начиная с рассказов «Под парой лун».

ИНОПЛАНЕТЯНОЧКА

Ты идёшь рядом со мной, держа меня за руку. Я чувствую твоё счастливое умиротворение, смешанное со светлой мечтательной грустью, лёгкое, с тенью печали состояние души, которое навевают тебе и атэанская природа, и лемле, и улицы городов...

Ах, Лотэа, как мила мне твоя экзотическая красота! Я рада видеть, как тепло на душе у тебя становится от многих черт и чёрточек мира лемле, для меня обычных и само собой разумеющихся, но которых смертельно нехватало тебе в твоей прошлой жизни. Удивлена и очарована, но печалишься по дорогим тебе существам, оставшимся на Аттонар, в ином мире, отделённом от тебя бесчисленными веками, где жила и почти умерла ты когда-то... Ты не была бы собой, если они изгладились бы из твоей памяти и вечная разлука с ними перестала бы тебя печалить... Я очень любима тобой, и люблю тебя, как не любил никто, но их я не заменю, и новые атэанские подруги их не заменят, и вообще никто никого не заменит... Но Атэа прекрасна, и прекрасны лемле, принявшие тебя бережно и полюбившие... Тебе хорошо здесь, хорошо со мной.

Ты похожа и не похожа на лемле, и очень красива. Прелестная точёная фигурка, о которой могла бы мечтать любая, изысканная плавность форм, живость и грация движений. Трогательно-хрупкий силуэт плеч и рук, острые упругие груди, тонкая талия, плавно круглящиеся бедра, стройные, легко ступающие ноги. Кожа цвета лепестков леальфаэланэ, как раз среднего между молочной белизной кожи северянок и золотисто-бронзовым цветом южанок. Вместо костяного гребня-полукороны пышные шелковистые чёрные волосы украшают тебя. Удивительное лицо — правильный овал, полноватые губы, нос, переходящий в изысканно-тонкую переносицу, совсем не раскосые, а горизонтально расположенные глаза, украшенные ресницами и бровями, оттеняющими выражение глаз и придающими ему глубокую загадочность... Странные пяти- , а не четырёхпалые руки, пальцы с фалангами, сгибающиеся не как угодно, а лишь в суставах, делают твои жесты пронзительными и внутренне беспокойными...

Весь твой наряд, наверное лучший из всех, состоит сейчас лишь из заколок, которыми собраны твои изумительные волосы в тугой узел, да раалинских босоножек на тонких высоких шпильках, придающих и твоим ногам, и всему твоему обнажённому телу звенящую упругость натянутой струны. (Мой наряд столь же лаконичен — лишь босоножки и ожерелье).

Вокруг нас — золотолистый тенистый лес. Земля устлана ковром из листвы, коричнево-бурым, красноватым, тёмно-бронзовым с золотистыми пятнами листьев, недавно опавших. Колоннами тянутся ввысь стволы деревьев, распускаясь на огромной высоте пышными золотыми, бронзовыми и охряными кронами, сквозь которые проглядывает лазурное небо. Запах опавших листьев, леса и грибов... Едва уловимый тёплый ветерок. Перестук наших каблуков по мощёной дорожке и шелест крон деревьев, доносящийся издалека-сверху, шелест, давший мне имя — Шаэтэль.

Вечножёлтые атэанские леса навевают тебе воспоминания об аттонарской осени, сезоне грустном и красивом. Иногда ты называешь Атэа планетой вечной осени. Но на Атэа есть лишь лето и зима, едва отличимые друг от друга — летом тепло или жарко, а зимою тепло или прохладно, и зима дождливее. Круглый год на деревьях жёлтые листья, и трава желта круглый год, а снег есть лишь на горных вершинах.

Тебе нравится, что лемле воспринимают любую красоту как эрос, что любая красота влечёт лемле эротически и соприкосновение с нею приносит эротическое наслаждение. За годы, проведённые на Атэа, уже и тебе это становится свойственно. Но сейчас в тебе больше осенней грусти, чем сладкой и тёплой неги, которой полна я. Это странно для других, кто не так близок с тобой, но мне тоже порой становится грустновато в золотых атэанских лесах, как будто эта красота и вправду скоро умрёт, облетит, опадёт вся... И тогда мне хочется прильнуть к тебе, такой хорошенькой, изящно-лёгкой, нежной, милой, деля с тобой и грусть, и негу. Коснуться лицом твоего лица или твоих мягких шелковистых волос и замереть, послать тебе самую ласковую мысль, на какую я только способна, шепнуть на ушко что-то особенно нежное, не знаю только, какие для этого найти слова.

Я обняла тебя. Ты одарила меня светло-спокойной улыбкой и из-под грустно приопущенных ресниц сверкнул счастливый взгляд. Я улыбнулась тебе и чмокнула тебя в щёку. Мы остановились, обнявшись и замерев, а потом снова зашагали вглубь леса. Этот лес — золотой, очаровательный, почти бескрайний — как любишь ты его! Когда-то, в прошлой аттонарской жизни, тебя манили бабушкины воспоминания о лесах Аттонар (которых ты почти не застала), о прогулках под сенью деревьев, сборе грибов... И вот, на Атэа дорога в новый мир и новую жизнь пролегла по лесным тропинкам. А наши с тобой прогулки по лесам, окружающим дом, оказались чудесным воплощением твоей мечты, некогда несбыточной и безнадёжной.

Когда мы вернули тебя к жизни, ты приняла мою любовь и заботу, хотя весь тогдашний твой опыт не давал тебе никаких оснований для доверия. Наверное, лишь я могла стать твоим проводником в этом новом мире. Не только потому, что смогла проникнуть в твоё сознание, и все его образы, воспоминания, знания стали знакомы для меня. А прежде всего из-за нежной любви к тебе, родившейся во время этого проникновения. Я была поражена, как на твоей прежней жестокой планете вырастали, вопреки всему, такие прекрасные создания как ты, как находили они силы не увеличивать жестокость своего мира, а противостоять ей. Особенно ты, такая хрупкая, нежная, чувствительная и ранимая...

Ты последовала приглашению поселиться в моём доме, и я начала постепенно знакомить тебя с Атэа. Я рассказывала тебе о реалиях своей цивилизации, об её истории, о состоянии науки и техники, мы занимались языком ларимин и естественными науками. Мы с тобой уединились в моём отшельническом жилище, и ты, укутанная нежной заботой, окружённая внимательной лаской, в едва верившемся тебе уюте и безопасности приходила в себя, оживала, оттаивала душой. Никто почти не нарушал наше с тобой уединение, и это было странно для тебя, ведь мы не таились. Но объяснение причины отсутствия какого-либо связанного с тобой ажиотажа было ещё удивительнее — телеэмпатия, суллафэвэле: способность всех лемле чувствовать душевное состояние других существ, особенно себе подобных, лишь обратив к ним свои мысли. И все лемле чувствовали, что тебе хорошо, чувствовали твоё счастливо-изумлённое оживание и нежную радость, с которой ты узнавала Атэа, очарованно влюбляясь в неё... Прислушанные к тебе, лемле деликатно ждали, когда ты сама будешь готова войти в атэанскую жизнь.

Но поначалу одной лишь меня хватало, чтобы тебя взволновать, переполнить чувствами и впечатлениями, почти заслоняющими всё остальное. Моя любовь тебя не шокировала, хотя на Аттонар женщины должны были любить мужчин, а тяга к женщинам считалась преступной. Меня ранили мысли о подобных порядках. Как это жестоко — принуждать кого-либо любить не то существо, которое в твоих глазах прекрасно, близко и дорого тебе, а то, пол которого противоположен твоему, а раса с твоей совпадает! Я знала, что ты выше этих правил, но как узнать наперёд, стану ли тебе родной? И я была безмерно обрадована, когда мои тепло, забота и ласка отозвались в твоей душе любовью ко мне! Нежданно-невероятная для тебя, любовь охватила, закружила, увлекла нас в феерию радостного волнения, утончённой нежности и трепетно-жаркого эроса.

Великолепие любви было готово заслонить собою всё на свете, но ведь рядом с нами, вокруг нас был целый мир, весь наполненный подобной любовью и красотой. И ты, ведомая мною, осторожно и робко вошла в этот мир. Начав с прогулок по окрестностям дома и дистанционного общения с лемле, мы стали отправляться в путешествия по Атэа, появляться в салонах гетер, участвуя в умных беседах и прелестных танцах.

Однополость лемле тебя удивила, но не сильно. Удивительнее было обнаружить вокруг себя цивилизацию лесбиянок, видеть, что любовь женщины к женщине здесь естественна и воспринимается как должное. Пронизанность всей атэанской культуры эросом, лесбийским эросом, его открытость без тени стыда и осуждения, эротизм дружбы и простой симпатии не были тебе неприятны, но окунуться с головой в эту атмосферу ты решилась совсем недавно.

Тебя изумили лемле, не знающие одежды, но остро чувствующие эротизм своих нагих женственных тел. Города обнажённых женщин, красивых, без стыдливости и боязни унижения, таких гордых и довольных своей красотой и красотой своих подруг! Свободная и нежная эротика повсюду и во всём. Естественность наготы, подчёркивающая свободу, — когда в порядке обыкновения можно ходить по городу лишь в босоножках да колье или браслетах, а то и вовсе в чём родилась. И даже можно отправиться путешествовать по всей планете без каких-либо вещей — просто выйти как есть из дома, закрыть за собою дверь и пойти на станцию или сесть в самолёт. Эта птичья свобода и мила, и пикантна для тебя...

Поначалу ты восхищалась, но обнажённой предпочитала появляться лишь дома, наедине со мной, а другим лемле представала сначала в платье, потом в купальнике, и лишь недавно решилась отправиться вместе со мной путешествовать в своём первозданном виде. Сначала застенчиво, а потом всё увереннее демонстрировала ты свою экзотическую красоту, принимая пристально-влюблённые взгляды и комплименты и учась у меня держаться свободно, непринуждённо и соблазнительно...

Но гораздо больше, чем свобода эроса и любви, тебя потрясла и очаровала свобода лемлейской цивилизации от всякого насилия, всякой жестокости и даже лжи. Свобода, которой наш мир обязан ведьмам... Тебе странен и непонятен пока смутный, погружённый в самые глубины чувств и ощущений, неизъяснимо-интуитивный ведьмин стиль и метод постижения себя и мира... Странно само параллельное сосуществование в нашей цивилизации (а то и в одной и той же лемле вроде меня) ведовского искусства и рациональной наукой, этих двух почти независимых друг от друга образа восприятия окружающего мира и взаимодействия с ним. Но как бы то ни было, и почти неизъяснимый интуитивный опыт ведьм, и рациональные знания учёных верно служат цивилизации.

И как раз ведьмино искусство душевного слияния с окружающим миром, чувственного вслушивания в себя и в природу открыло для всех лемле путь к овладению способностям суллафэвэле и фэаннэфэвэле, освободившим наш мир от насилия и всякой другой жестокости. Ведьмы не только овладели этими способностями сами, но и научились учить им любую другую лемле, так чтобы она тоже смогла учить любую другую.

С далёкой древности все лемле обучены суллафэвэле (телепатическому восприятия душевного состояния и характера намерений) и основанной на суллафэвэле способности фэаннэфэвэле, телепатическому эхо-отражению чувств и устремлений. Каждая лемле всегда ощущает чувства и характер устремлений других существ по отношению к ней самой и всем её подругам и знакомым. И ощущая, порождает телепатическое эхо-отражение этих чувств и устремлений обратно к их источнику. Эхо-отражение злых, агрессивных чувств, намерений причинить страдание, оглушает их источник, повергает его в шок и обморок, который тем глубже, чем злее и серьёзнее были намерения. Это действует, кстати, на любых существ с более-менее развитой нервной системой, защищая лемле и от хищников. А эхо-отражение добрых чувств доставляет их источнику наслаждение подобное эротическому и придаёт жизненных сил. И поэтому всякая агрессия, всякие устремления к причинению страданий гарантированно предотвращаются ещё прежде, чем могли бы стать поступками. А всякие добрые чувства и устремления, всё, что доставляет другим лемле радость и делает их счастливее, поощряются и поддерживаются наслаждением и вдохновением от их эхо-отражения этих чувств и намерений.

Обучение способностям суллафэвэле и фэаннэфэвэле распространялось очень быстро всё шире — прошло немного лет с тех пор, как ведьмы начали учить этим способностям всех желающих (а те в свою очередь, всех других), до тех пор, когда владение этими способностями стало всеобщим. В результате, стало невозможным никакое насилие, никакое умышленное причинение страданий, а значит и никакое принуждение вообще. Стали принципиально невозможны и исчезли все государства. Исчезло всякая жестокость, насилие и даже грубость в повседневной жизни. Лемле пришлось строить все взаимоотношения в обществе на иной, чем принуждение и насилие, основе. Установилась и сохраняется до сих пор та анархия, когда ни у кого нет и не может быть ни над одной лемле никакой власти, а есть лишь возможность добровольного согласования усилий, действий и интересов. Культура полюбовного разрешения противоречий и согласования интересов и действий к моменту твоего появления на Атэа уже давно сложилась. Тебе ещё не ясно до конца, что же движет лемлейской цивилизацией и поведением лемле в иных случаях, но приветливость и доброта всех лемле вокруг очаровывают тебя.

Чувство полной безопасности, обретённое тобой на Атэа, абсолютная уверенность, что никто не захочет и не сможет обойтись с тобой жестоко, преобразили тебя. Ты расцвела, освобождённая! Радость и счастье стали твоими частыми украшениями. Держась легче и открытее, ты одариваешь ими всех вокруг себя так щедро и лучисто! А в минуты грусти печаль твоя светла и легка, как ветер летней ночи.

Да и тень неизбежной старости и смерти теперь тоже больше не крадётся за тобой, ты и от неё свободна. Ты всегда будешь столь же юной, как все вокруг, как любая лемле, всегда будешь радоваться жизни, Атэа и атэанкам, и радовать своих подруг. Исследования Йаннаалинэй Жэльгаультаэтаан и других биологов подтвердили мои интуитивные ведьмины ощущения, что механизм запуска старения, «самоликвидации» твоего организма аналогичен подобному механизму у лемле, а значит, выключается так же. Он выключен теперь. И у тебя впереди века без старости, как и у меня, и у всех лемле. (А уж за века-то наука научится справляться и с износом организма, и с иными процессами старения более высоких порядков). Шансы погибнуть в катастрофе, даже за очень долгое время, ничтожны: это на Аттонар жизнь не особо ценилась — от распространённости насилия ли, от сознания ли, что все всё равно смертны — а на Атэа отношение к каждой жизни несравненно бережнее.

Какое счастье — знать, что твои чувства, мысли, впечатления, воспоминания, мечты и любовь не умрут, что время нас не разлучит! Лотэа, моя милая, как счастлива я, что ты будешь всегда! Конечно, ты будешь меняться с годами, с веками — новые впечатления, знания, опыт будут преображать тебя, но это будешь всегда ты, и я уверена, ты будешь становиться всё прекраснее. Как и для всякой лемле, платой за бессмертие станет для тебя необходимость учиться всегда. Любые знания каждой, любые представления о жизни и окружающем мире когда-нибудь обязательно устареют. В цивилизации бессмертных нельзя получить образование и на том успокоиться, занять какое-то положение на всю жизнь — все знания, все успехи — всё текуче... Бесконечная дорога в бесконечность. Но тебя-то, в отличие от большинства аттонарских людей, это ничуть не пугает...

А пока я радуюсь вместе с тобой и твоим успехам в атэанских науках, и открытиям разных сторон атэанской жизни, которые тебя изумляют, восхищают, радуют, очаровывают, влюбляют в Атэа всё более. Каждая деталь дорогá и удивительна тебе, на каждую ты обращаешь внимание.

Ночное небо с крупными яркими звёздами и двумя лунами — пепельно-белой и золотой. Большой дом, в котором живём лишь мы с тобой, вполне обычный по меркам лемле (разве что расположенный за городом, в паре часов ходьбы от ближайшей станции) — как это странно после клетушек в однообразных многоэтажных строениях, населённых сотнями жителей каждое.

Тебе всё ещё кажется невероятным сам образ жизни лемле, избавленных машинами от физической или тупой умственной работы, и всецело посвящающих себя творчеству и любви.

Тебя поражает фантастическая, по былым твоим меркам, лёгкость изготовления почти любых вещей (кроме совсем уж грандиозных сооружений). Восхищает доступность общения без расстояний и границ. Изумляют глобальные коммуникационные сети и компьютеры, позволяющие легко и свободно в любом месте, в любой момент получить любую информацию, которой только располагает цивилизация. Нет ни запретов, ни утомительного копания в бессчётном количестве томов, ни недоступности библиотек. Тебе и поныне не верится порой, с какой лёгкостью возможно всё это.

Города кажутся тебе полупустыми. Просторные улицы, мало машин, бесшумных и неторопливых, и не так уж много прохожих (о эти грациозные, облачённые лишь в свои украшения девушки!), множество статуй, обилие деревьев и трав. Утопающие в желтизне дома: величественные дворцы в центре — музеи, научные центры, места всевозможных собраний и уютные двух-трёх-этажные частные дома в спальных районах и пригородах, которые лучами морских звёзд тянутся от центра и врастают в природные ландшафты, не нарушая их гармонии. Иные «лучи» образуют промышленные районы, они менее желты и более бетонны своими корпусами заводов, но удивляют тебя чистотой. У разных городов разное лицо — одни легки и стремятся ввысь ажурными стенами и сводами, в других преобладают строения, своими массивными стенами и колоннами уверенно вросшие в землю, третьи прорастают ажурными домами и извилистыми тропиками под полого леса, сплетаясь и сростаясь с ним.

А как поглощена была ты во время наших полётов созерцанием серо-белых пейзажей облачной страны, с её равнинами, долинами, горами и озёрами, жёлтое дно которых, украшенное реками, горами или городами, виднелось через километровую толщу воздуха! И как увлечённо сам ты училась летать на Ланараннаурбэль-рэнгаанфоа, нашем биплане!

Море — на Атэа ты его увидела впервые. Всё та же чарующая игра жёлтого и синего. Тёмно-синие, сзелена, волны, золотистый песок, жёлто-охряные скалы, яркое, лазурное небо. Прибой. Вода до горизонта! Ты, уже наученная плавать в нашем бассейне, робко последовала за мной в бескрайнюю морскую воду. Тёплые волны ласкали нас и мы ласкали друг друга... Мы блаженствовали, распростёршись на светло-золотистом песчаном пляже, впитывая нагими телами ласку мягкого тёплого песка и морского воздуха, согретые лучами Йалинэй и нашей нежностью.

С очаровательной застенчивостью ты, голая, обожаемая и желанная, присоединялась, вслед за мной, к танцам, беседам, играм лемле — группок подружек, влюблённых пар, — встречаемых нами на берегу. Вместе с ними мы резвились, исполненные жаркого эроса, в томной неге предавались мечтам, разговорам или дремали, гладя друг друга, наслаждались красотой и открытостью подруг, их ласками и вожделением, обращёнными к каждой из нас, открытостью наших чувств и тел красоте, что была повсюду.

Вот и ты вспомнила вдохновение и усладу эротического слияния со всей планетой — с прекрасными, первозданно-нагими, упоёнными эросом лемле, с небом, морем, берегом, песком, травой и листвой прибрежных перелесков, со всей той красотой, частью которой так прекрасно и сладостно себя чувствовать.

И тебе захотелось сейчас, так же как тогда, всем своим существом соединиться с окружающей нас красотой и со мною в ней, всею собой ощутить её и меня, и всю себя открыть ей и мне. Сняв с себя всё, совсем-совсем голой бродить по лесу, ступая босыми ногами по мягкому ковру травы и листьев, пробираясь сквозь заросли гибких растений, томно скользящих по телу упругими ветвями, внимать всем шорохам, запахам, осязать ласковые прикосновения тёплого ветра. Любоваться мною, такой же совершенно голой, нежной, гибкой, стройной, счастливой, вдохновенной, желанной тобою, преисполненной эроса, любви и нежности к тебе.

Ты взволнованно остановилась напротив меня, вздохнула, скользнула пальцами по моей груди, задержала руку на ожерелье.

— Разденемся совсем, — согласилась с твоим желанием я, сбрасывая босоножки, — здесь и в самом деле прекрасно чувствовать себя и тебя абсолютно раздетой. Даже прекраснее, чем у моря!..

— Ах, Шаэтэль, ты всё время читаешь мои мысли... — улыбнулась ты, вынимая заколки из своей причёски.

— К твоему удовольствию, — ответила я, осыпанная шелковистым дождём твоих распущенных, подхваченных дуновением ветра волос.

— Ах, как это прекрасно, Шаэтэль! Ты чувствуешь, что у меня на душе, всегда понимаешь меня, понимаешь верно, даже когда не удаётся облечь мысли в слова! Хочется делиться с тобой всем, моя милая, а ты — ты уже всё знаешь, всё-всё! Ах, если б я могла знать и чувствовать тебя так!

— Да ведь и я теперь больше всего на свете желаю твоей способности так же заглянуть в меня, как я в тебя...

— Мне пришлось бы долго учиться...

— Зато у тебя я чувствую талант к ведовству.

— У меня?

— Ты очень внимательная и чуткая, ты умеешь вчувствоваться и сочувствовать всему вокруг так глубоко и тонко, как почти никто из аттонарских людей. Да и по меркам лемле ты талантлива. Через несколько лет ты уже услышишь мои мысли, а за пару веков, при постоянстве занятий, станешь ведьмой экстракласса.

— Подумать только, пару веков... Люди старели и умирали гораздо раньше... Впрочем, прежний мир прикончил бы меня прежде, чем ген старости... — рассеянно промолвила ты, разуваясь и аккуратно складывая все наши немногие вещи под высокой приметной атарэтэ. Я с молчаливым любованием погладила твою спину и нежную грудь, ничего не сказала, а лишь послала тебе ласковую мыслеволну. Ты, томно вздохнув, чмокнула меня в кончик носа, взяла за руку и зашагала вглубь леса. Как хороша!

Да, в самом деле, какую стезю ты выберешь? Стезю поэтессы и художницы, или музыканта и танцовщицы, или учёной, или хакерицы? Или будешь одновременно заниматься всем, как я? Насколько увлечёт тебя ведовство и как проявится в других сторонах твоей жизни? Ты в самом начале всех этих путей. Всё впереди.

Идём со мной, моя милая!..

апрель 2000 - апрель-декабрь 2002 - март 2005 г.

Взгляд со стороны Лотэа — в серии рассказов «Под парой лун»

© Ольга Лаэдэль, 2002-2005
Разрешается воспроизведение и распространение дословных копий этого текста любым способом на любом носителе, при условии, что это разрешение сохраняется и указаны автор (Ольга Лаэдэль) и первоисточник (http://laedel.euro.ru , http://laedel.della-luna.net).